РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЛУЧШИЙ ДРУГ
И БУДУЩИЙ ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР "ЕЖЕДНЕВНОГО ПРОРОКА"

---

Barnabas Cuffe | Барнабас Кафф
I am I, and I wish I weren’t
   

полукровный, 26, репортёр в газете "Ежедневный пророк" | Harry Lloyd

---

ПОДРОБНОСТИ

ОБЩЕЕ ОПИСАНИЕ

Берни поднимается на рассвете. Впереди столько дел, если слишком долго валяться в постели, и половины не успеешь. В его распоряжении огромный дом, сад — регулярный у дома и ещё один, буйно разросшийся сад с лабиринтами роз и огромными липами, принадлежавший бабушке Мод, за кованой калиткой в кованом заборе. В бабушкином саду флигель и пруд в кружевах кувшинок, качели, каменный мост, а дальше лес и река. Все это требует изучения, каждый уголок таит истории, все они жаждут быть рассказанными. Берни изучает Линден Дейл с живым и внимательным любопытством, он все фиксирует, все записывает, важна каждая деталь, ведь однажды все это будет принадлежать ему, когда-то в портретной гостиной на втором этаже появится и его, Барнабаса, портрет. Но это нескоро, а пока он в самом начале пути, путь будет непременно широк и светел, и уже очень скоро миру заявит о себе его магия, ведь он, Барнабас Кафф — волшебник.

Барнабас поднимается на рассвете. Вчера он снова шатался на опушке Запретного леса, на берегу Чёрного озера, за теплицами, в совятне, у ворот, на вершине Астрономической Башни, в библиотеке... или где угодно ещё, где можно найти истории, которые жаждут быть рассказаны. Или опять до поздней ночи торчал с Джастином, Хизер и Эммилин в редакции, готовя к выходу свежий номер газеты. А ведь эссе по истории магии само себя не напишет. Контрольная по зельеварению сама себя не подготовит. Доклад по трансфигурации сам не составится. Барнабас Кафф учится на «Превосходно», у него большое будущее. Весь мир будет знать его имя, ведь он — будущий великий волшебник.

Барнабас поднимается на рассвете. За окном его простой комнаты в простом доме дышит свободой лето, но Барнабасу не до праздных прогулок, не до отдыха, не до беспечности. Барнабас должен работать, чтобы помочь родителям свести концы с концами. У них больше нет огромного дома, нет сада, и второго сада тоже нет, нет флигеля и моста и липовый аллей, а старый лабиринт роз новый владелец выкорчевал, чтоб устроить на его месте фонтан. Вчера Барнабас встретил Хизер Гамп, когда был на работе. Он пытался спрятаться, пытался остаться незамеченным, но не получилось: Хизер подошла, и пришлось признаться, что на каникулах Барнабас подрабатывает. Он чуть со стыда не сгорел.
Теперь вся школа может и не узнает, но узнают Вэнс и Нотт, и отец Нотта, наверное, тоже. А Кафф так старался произвести на него впечатление... и на Гампа, и на Вэнса, но больше всего на Нотта. Кафф должен восстановить имя, он должен вернуть дом, и флигель, и сад бабушки. И он уже понял, что получается у него лучше всего: рассказывать истории. Те, что жаждут быть рассказанными.

Барнабас Кафф поднимается на рассвете. Страна охвачена войной и он — на незримом уровне передовой этой войны. Он сражается на невидимом фронте в битве тех, кто на самом деле владеет миром. Миром владеют те, у кого в руках информация?
Нет, миром владеют те, кто несёт информацию людям. Нет оружия, более недооцененного, чем истории, жаждущие быть рассказанными. Главное — верно выбрать, которую рассказать, а которую похоронить в тишине навсегда. У Барнабаса столько дел, если валяться в постели, и половины не успеешь. Он должен быть лучшим в редакции, он должен быть на виду, ему должны верить, его должны слышать. Он, Барнабас, должен соответствовать ожиданиям Веритуса Нотта, ведь именно он сядет однажды вместо Нотта в кресло главного редактора. Барнабас станет великим волшебником. Его будут знать все. И у него будет огромный дом. И сад. И ещё один сад, и липы, и розы, и пруд, и каменный мост, и флигель.
За окном, на горизонте, небо охвачено пожаром. Мир волшебников охвачен пожаром. Великобритания корчится в очищающем огне. Кто-то сгорит и ничего не останется. Кто-то восстанет из пепла. За окном Барнабаса полыхает заря.
Барнабас Кафф поднимается на рассвете.

ДОПОЛНИТЕЛЬНО

Берни и Джастин сдружились в Хогвартсе практически сразу, хоть и были распределены на разные факультеты (Джастин оканчивал Хаффлпафф, Барнабас - рейвенкловец). Укрепил их дружбу похожий взгляд на мир и то, что они вместе положили начало школьной газете, отыскав и починив магический печатный станок. Вскорости к ним присоединились Хизер Гамп и Эммилин Вэнс.

Дед Барнабаса владел очень хорошим и прибыльным бизнесом, который сам развил почти с нуля, но он был слишком принципиален и честен, потому прогорел, а всё, что он успел построить, растащили по камешку конкуренты. Берни вырос в большом богатом доме, но к тому времени, как он поступил в Хогвартс, имение пришло в упадок, а затем, когда он учился на шестом курсе, его пришлось продать, поскольку семья уже не имела средств на то, чтобы содержать большое поместье.
Берни был вынужден работать летом, чтобы помочь родным свести концы с концами.

Семейная ситуация наложила серьёзный отпечаток на его характер и ко времени выпуска из школы они с Джастином, Хизер и Эммилин уже далеко не единомышленники. Берни всегда старался произвести хорошее впечатление на "правильных", "нужных" взрослых, в частности, на отца Джастина - Веритуса Нотта, который в настоящее время является главным редактором "Ежедневного Пророка". Берни твёрдо намерен занять его место, когда Нотт уйдёт в отставку, и всё для этого делает (согласно канону, ко времени основных событий истории Гарри Поттера, Барнабас Кафф - главный редактор "Ежедневного Пророка"). Его цель - восстановить доброе имя семьи и вернуть потерянное состояние.

Барнабас - вкусный, сложный типаж, человек с ворохом противоречий в душе, по сути неплохой, но способный вести себя как форменный засранец (и нередко так себя и ведущий). Если вы видели Гарри Ллойда в сериале "Дивный Новый Мир", то хорошо представляете, какого персонажа мы видим. Мы считаем, Гарри просто создан для такой роли. Если ещё не смотрели - посмотрите, хотя бы для того, чтоб им полюбоваться и втюриться вдребезги.

Мы уже понапридумывали вам тонну хэдканонов, несложившиеся романы, моральные дилеммы, привычки, семейные традиции, невесту и кучу всего разного и классного. Приходите, просто приходите, скорее, будем обожать, играть, жечь и пепелить.

СПОСОБ СВЯЗИ С АВТОРОМ

начнём в гостевой а там понесётся)

---

Пример поста (Берни здесь упоминается)

О да, слезы Барнабаса Джастин тоже не добыл бы ни за что, если б не подсуетился сразу же, как друга постигла незавидная участь: даже вообразить, что Помфри позволит нечто подобное, было невозможно. Было нечто циничное, очень холодное и даже отдающее злом в том, что, узнав о болезни друга, Джастин сразу подумал, что надо запастись светящимися слезами. Но самому Джастину это странное чувство даже нравилось, оно возбуждало и гораздо больше напоминало ему отвагу и доблесть, чем злой цинизм. Барнабас, к слову, считал так же, он совершенно не обиделся, напротив, был, похоже, даже немного расстроен тем, что Джастину эта идея пришла в голову раньше, чем ему.
— Акцио банка Джастина, - Хизер, воспользовавшись его недолгой задумчивостью, совершает обманный маневр и ловко ловит банку - на зависть любому ловцу.
Джастин точно знает: он сам - ловец.
- А я говорил, что не только Мэтту достался талант ловца! - заявляет он не впервые, хоть и знает, что Хизер терпеть не может подобные разговоры и в квиддич все равно не пойдёт.
Ох уж эти рейвенкловские заучки, - нередко добавляет он, но не в этот раз: все-таки повестка дня куда занимательнее, чем талант ловца, зарытый Хизер в землю. У рейвенкловцев и так неплохой ловец, что уж там, а квиддичную карьеру после школы не собирается продолжать и сам Джастин. А вот Мэтт вроде да, так что тут как посмотреть: конкурент в лице брата не самый удобный нюанс для карьеры.
– Это что… - тянет Хизер, разглядывая добычу Джастина, - дракон?
- Эээ... - мычит тот, наклоняясь к банке и заглядывая внутрь с противоположной Хизер стороны, - Ну выглядит как дракон, хотя, конечно, очень маленький. Вроде тех элементалей, которых используют для жарки каштанов, даже ещё меньше.
Хизер обзывает дракончика насекомым, на что тот как будто даже обижается, хотя нет уверенности, что он понимает человеческую речь.
В принципе для пойманного и запертого в банке существа, тем более крылатого, гнев и возмущение вполне естественны.
- Где достал? - спрашивает Хизер, возвращая банку.
- Нашёл, - ответ звучит исключительно глупо, хотя это чистая правда.
Джастин отмечает про себя этот парадокс - ему важно все, что сопутствует правде, все ощущения, которые она вызывает, - Хизер брезгливо морщится, стряхивая руку.
Руки её испачканы следами светящихся слез: Джастин не очень-то аккуратно их выливал. Опустив глаза, он обнаруживает, что и его собственные ладони поблескивают.
- Без него ничего не может быть сделано, - скрипит ворон на дверном молотке.
В который раз Джастин думает, что, попади он в Рейвенкло, ночевал бы на этой площадке каждый день. Построил бы тут себе шалаш, книжек натаскал...
- Время, - походя бросает Хизер и входит в открывшуюся дверь.
- Ох уж эти рейвенкловские заучки... - вздыхает Джастин, проходя следом.
Он же должен был это сказать.
Пока подруга переодевается, гость рейвенкловской гостиной вспоминает нужное заклинание, а затем собирает оставшиеся на его ладонях слезы привидений в пустую чернильницу, реквизированную с книжной полки, и запечатывает её свечным воском, присев у камина на корточки. Вряд ли чернильница зачарованная, стоит тут для нужд студентов. Рядом с пятью такими же.
Одной больше - одной меньше. В Рейвенкло вообще запас чернильниц, перьев и пергамента наверняка неисчерпаемый.
— Я что подумала, - возвещает вернувшаяся Хизер, - подумала, что дракончик похож на привидение.
Джастин, поднимаясь на ноги, многозначительно демонстрирует ей чернильницу со слезами, встряхивая в руке, затем прячет в сумку.
Хизер верно подметила: привидение прошло бы сквозь стекло. Банка обычная, не зачарованная, из гостиной Хаффлпаффа: чернильниц там может и не так много, зато банки и корзинки для печенья точно всегда есть.
- ...надо спросить у кого-то кто в курсе насчёт слёз у привидений. Нужно поговорить с кем-нибудь из них. Мало ли.
- Запомнить: не плакать перед смертью! - заявляет Джастин, поднимая указательный палец, - Да, я как раз попытался разговорить Толстого Монаха на этот счёт, заодно выяснил, что ему почти не довелось отведать поросёнка, поскольку духовенству в средневековой Англии разрешалось есть только двуногих животных. Монах говорит, что привидения не плачут, но насчёт Серой Дамы он не уверен. Она же живёт где-то тут, у вас? Ты давно её видела?